Сад-цитата художника Дмитрия Алексеева

Гостя здесь встречают не деревья и не архитектурные формы, а образы и аллюзии, реминисценции и цитаты. Наверное, по-другому и быть не может в саду известного московского художника Дмитрия Алексеева. В его послужном списке персональные выставки в Третьяковской галерее и Манеже, работы над фильмами "Визит дамы", "Тень", "Увидеть Париж и умереть", популярными спектаклями, интерьерные проекты для "Квартирного вопроса".

И дом Дмитрия и его жены Нины, давних приверженцев загородной жизни, словно сошел со страниц сказок братьев Гримм...

– В ваш сад входишь как в сказку. Замшелая ротонда с укромным гротом, каменные скамьи, античные скульптуры... И этот неожиданный дом, архитектура которого характерна для средневекового европейского городка, но никак не для подмосковного дачного поселка...
– Мы заложили его в середине девяностых – в самый разгар "краснокирпичного" строительства. Незадолго до этого мы возвели целый готический город для фильма Михаила Козакова "Тень", и его стилистика мне очень понравилась. В то время в России очень хотелось Европы, вот мы и решили построить такой дом. Пока строили, все над нами смеялись. Соседи даже предлагали деньги, чтобы мы убрали это безобразие. Дом действительно казался уродливым. А потом вдруг в одно мгновение он стал красивым, и народ потянулся к нам за советами. Вся деревня теперь называет его шекспировским, и рядом появилось еще пять подобных домов.
–  А с чего начинался сад?
– С каменного колодца перед входом. Это был подарок жены на день рождения. Около него росли розы.
– Когда вы придумывали дом, вы уже знали, каким будет сад?
– Нет, мы двигались интуитивно. Сначала планировалось одно, потом другое, в итоге сделали массу ошибок.
– Например?
– Самая серьезная – деревья посадили очень близко друг к другу. Пока саженцы были маленькими, казалось красиво, но когда они подросли... В этом году пришлось убрать несколько, слишком уж разрослись.
– У вас так много каштанов.
– Я их очень люблю. Это очень красивое южное растение, а мы хотели создать в саду именно "южную" историю. Сейчас будем строить беседку, вокруг посадим виноград, который, как оказалось, отлично растет в наших условиях.
– Не пугают сложности ухода?
– Как ни странно, нет. Это как с розами. Все оказалось гораздо проще, чем нам говорили. К тому же у нас не было задачи сделать садовый дизайн в полном понимании этого слова – с альпийскими горками, разнообразными растениями. Мне нравится дикая природа, запущенность, замшелость. Когда растения высажены произвольно, а не вписаны в общую схему: вот пруд, вот дорожка, а здесь магнолия цветет. Такой подход, на мой взгляд, убивает поэзию сада. Нет ощущения естественности, когда непонятно, где прикасалась рука человека, а где нет. Мне бы хотелось, чтобы у нас было как, например, в Михайловском. Хвойные аллеи там так разрослись и так гармонично вписались в окружающий ландшафт, что создается ощущение, будто эти деревья росли здесь всегда.
– А вы использовали какие-то идеи русских усадеб?
– Вот, например, эти скамейки подсмотрели в Михайловском. Правда, они скорее западноевропейские. Но русский усадебный стиль столько впитал в себя и переработал! Русский человек не копирует, он всегда делает по-своему. Да, регулярный стиль, но рядом – клумбы, поляны, озера, яблоневые и вишневые сады, такое одомашненное пространство. И наши просторы. Сейчас мы собираемся строить веранду – современную, но в русском стиле.
– Если бы строили дом сейчас, что-то бы изменили?
– Я бы обязательно использовал русскую тему, сделал в доме такое огромное окно-витрину, окаймленное наличниками, – это очень красиво. Мы только что вернулись из Суздаля, я под впечатлением от этих ярких красок, платков, наличников, мощных купеческих заборов. Не понимаю, почему наши архитекторы не пользуются таким богатым наследием. Мне кажется, стоит все это перефразировать в современной дачной архитектуре. Тогда бы и сад стал немножко другим, с воспоминаниями, в нем появились бы врубелевские, мусатовские мотивы – кусты сирени, огромные клумбы белых пионов...
– Но пока в вашем саду прослеживается скорее приверженность к классическому наследию. Античный бюст и эта голова женщины, словно из археологических раскопок. Откуда она?
– У нас работали настоящие русские мастера-камнерезы. Они тесали валуны. А один огромный камень никто не мог сдвинуть с места. Мы не знали, что с ним делать, и мужики предложили "вырезать бабу". Я согласился. Так она и появилась. А античный бюст мне подарили родители, когда я еще учился в художественной школе.
– А эта загадочная ротонда?
– Это очень странное сооружение. Раньше вместо крыши там висели светлые ткани. Но каждый раз, когда мы собирали здесь большой обед, обязательно начинался дождь. Пришлось сделать крышу. Правда, под ней стало сыро. Как художнику ротонда мне нравится, она романтична и прекрасно вписывается в стилистику запущенного сада, но пить чай с друзьями здесь неуютно. Только в очень жаркие дни в ротонде хорошо и прохладно.
– Известно, что интерьер делают детали. В саду действует тот же принцип?
– Да, конечно. И как нет ни одного похожего интерьера, так нет ни одного похожего сада. В нем всегда прочитывается индивидуальность владельца. То, что человек делает сам, может быть не всегда умело и красиво, но в этом обязательно есть личное присутствие и обаяние его личных ошибок, обаяние жизни.
– Вы много времени проводите в саду?
– Почти постоянно здесь. Мы с Ниной очень любим гулять, осенью собираем листья и сжигаем их. Помните, как это делал Штирлиц? Это такое особое времяпровождение. А еще у нас очень красивые туманы...
– Только романтика и ничего практического? А огород?
– Конечно. Там растут огурцы и помидоры. Нина даже мечтает завести козу. Будет такой мелкопоместный быт.
– Но скоро зима. Продолжается ваша садовая жизнь в это время года?
– Зимой к нам приезжает много гостей, в том числе дети. Мы строим настоящие крепости с бойницами и башнями, заливаем двухметровую горку.
– И елку в саду наряжаете?
– Вешаем иллюминацию! В доме и на улице все елки у нас обязательно в лампочках. В игрушках из разных стран и конфетах. И еще мы играем в саду. Для нас Новый год – это целое действо.